Мой внутренний голос

Дачный посёлок качнулся вместе с электричкой, быстро набиравшей обороты двигателя. Из окна не видно нашего домика, но самую высокую метку в округе всегда можно увидеть. Это наша ель! Я долго смотрела на её верхушку и не заметила, как скамейку напротив заняли двое парней.
- Посмотри, какая она красивая! – сказал один из них, подтолкнув локтем своего светловолосого товарища.
Тот скользнул по мне невидящим взглядом.
- Стас, ну ты даёшь! Посмотри!
Светловолосый взглянул на меня своими удивительно голубыми глазами.
- Здравствуй, - сказала я, тем самым отметив, что он моложе меня…
И сделала на автомате быстрый полуоборот головой, мои волосы, не поспевая за движением, закрыли лицо. И откинула их рукой.
Почему я так сделала?
«Помнишь, как мы с тобой встретились в электричке? - спросит меня муж через лет семь.
– Повтори!» «Сейчас у меня короткая стрижка, - отвечу я, - наш Сёмка давно бы выдрал всю мою пышность по одному волоску. У него такая цепкость!»
Так мой внутренний голос «задал» будущее и тотчас же вернул в настоящее.
- Здравствуйте, - опомнился светловолосый и представился, - Стас. А моего друга зовут Василием.
И снова вмешался внутренний голос.
«Держись, Алинка, держись!»
Я успела схватиться за подоконник и свисала из окна девятого этажа. Стас уже держал мои руки. Как он успел так быстро метнуться в мою сторону, невозможно было представить?! Пластмассовое ведёрко с водой, флакон со стеклоочистителем и тряпкой уже упали. Стас прибивал картину, которую купил на нашем городском «бродвее». Художников, изображавших наши родные красоты, хватало, а он взял странный натюрморт…
В комнате заревел Семён. Затем послышался ещё один голос. Господи, Анечка услышала рёв братца и тоже подала голос!
Анечка! Вот что должен был объявить мой внутренний голос. Это ещё тогда, когда Стас
попросил меня откинуть волосы полуоборотом головой, тогда я должна была сказать, что беременна. Второй раз…
Стас одной рукой обхватил меня за плечи и стал меня подтягивать.
«Хочешь жить, - сказал он мне в ухо, когда я уже благодаря ему почти была втянута в комнату, - умей хвататься!»
Вот еще одно видение будущего. Что-то сегодня мой внутренний голос расщедрился…
В город мы прибыли друзьями. Стас и Василий спешили в техникум, а я – в институт. У меня экзамены, успешная сдача которых означала второй курс. Мы договорились вернуться обратно электричкой в 17.40.
И, действительно, на платформе меня, уже второкурсницу, ждал Стас.
- У Василия тётка приболела. Он остался у неё, - пояснил мне новый знакомый.
Возвращались мы на одной скамейке. Я – у окна. В вагон набилось много народу. Напротив сидел старичок, рядом мужчина сопел как паровоз. С краю – полная женщина с двумя корзинами. Весь вагон говорил. Если отстраниться, то можно попытаться различить голоса всех тембров. Было такое впечатление, что говорили все люди, проявившие упорное желание обязательно высказаться. Всё сливается в сплошной гул людского улья.
- Я люблю гулять. Одна, в поле или в лесу, – рассказывала я о себе. - Но и гулять вдвоем не откажусь…
Я замолчала. Стас тихо сказал:
- Давай дружить и гулять?
Вот так расставил всё по своим местам.
И снова видение.
«Я никогда не думал, что могут быть такие девчонки, как ты».
Стас казался очень высоким, когда я сидела на диване. Он стоял напротив меня с бутылкой минералки в руке, наливая воды в бокал.
«Почему ты об этом заговорил?»
Вода была холодной. В этой квартире мы жили совсем недавно. Я уже работала редактором рекламного отдела.
Стас выкупил квартиру на деньги, подаренные родителями, которые жили в Германии.
И вся мебель, включая и диван, на котором я сидела, были новыми. Пахло ещё не обжитым материалом, которым диван был обтянут.
Пахло краской, нанесённой на специальные обои. Пахло деревом новых дверей. Я, глядела в открытую дверь небольшой комнаты через широкий коридор – там были детские кроватки.
«Мы с тобой живём уже много лет, - сказал Стас, - но каждый раз я поражаюсь, как ты хорошо хранишь себя для меня! Оставайся такой, другой не хочу!»
И снова наша электричка. Пролетело Увалово.
О чём ещё мы говорили? Мы шли друг к другу словно с двух берегов бурной горной речки, по камням. Ногам должно быть холодно от ледяной воды, но, казалось, что мы шли по кипятку. И от слов, и от взглядов кровь вскипала.
Был ли он «правильным» парнем? Я не знала. О «правильных» парнях все время говорила бабушка. Она ещё говорила, что если «правильный» парень, то будет и «правильная» жизнь.
После Креплёвки народ вышел. Стало свободно. Но мы и не стали отодвигаться друг от
друга.
- Я из поволжских немцев, - вдруг объявил Стас. – Мы жили в Саратовской области, а затем переехали сюда.
...Мат обрушился на нас так, словно мы проходили по узким улочкам какого-нибудь восточного городка, а сверху вылили ведро помоев. Бранные слова принадлежали пятерым парням, которые обрыскали меня взглядами. Особой наглостью «раздевания» выделялся парень с сумрачным взглядом вампира, которому помешал утренний свет полакомиться свежей кровью.
Он смотрел на меня полноправным хозяином.
Это подтвердил внутренний голос.
«Посмотри на себя, тварь, - сказал Вампир в каком-то неопределённом будущем, - ты стала тряпкой!»
Я посмотрела на себя как бы отделившись сознанием откуда-то сверху. В кресле неприбранной комнаты сидела женщина с короткой стрижкой тысячу раз перекрашенных дешевой краской, хной, обесцвеченных перекисью водорода волос. Я не узнала своих роскошных русых локонов. Я не узнала своего лица, опухшего то ли от побоев, то ли от постоянных возлияний дешёвого вина. Я вздрогнула от запаха, исходившего от меня. Это
запах… помойной женщины.
«Это ты меня такой сделал!» - хотела крикнуть, но из горла вырвалось карканье.
И услышала: «Ворона потрёпанная!»
«Это я ворона? – Все-таки во мне прорезался голос. - Тогда ты набросился на меня в той электричке, лишив «правильного» парня. Ты лишил меня моей жизни, гад!»
Огромный кулак был поднят и обрушен в мое лицо…
Но настоящее вернулось и не кулак заслонил свет. Я увидела, как Стас встал между нами, он легко поднял сумрачного и просто отшвырнул его в проход. Я заметила, как дёрнулись в нападении четверо дружков, но двое ближних к нам мгновенно получили по удару левой ногой Стаса.
Другие поднялись. У одного появился блестящий охотничий нож.
- Убивают!
Это закричала какая-то женщина.
- Эй, вы, прекратите! – тотчас же отозвался мужчина у противоположной стены вагона.
Затем загалдели другие, крича, что милиция в первом вагоне. И этого было достаточно, чтобы пятёрка изменила свои планы. Теперь четверо подняли своего главаря. Я видела его глаза, в них были бешенство и унижение. Но все-таки, больше было страха и удивления. А Стас, как бы задвинув меня за свою спину, стал непреодолимой преградой.
- Слушай, Кук, - неожиданно я услышала голос одного из пятёрки, - это же тот, чемпион по боксу…
Вся группа исчезла.
Стас сел.
«Вот и все, - подумала я. – Я не стала ни тварью, ни мерзко пахнущей, ни увядшей».
- Ты, правда, чемпион? - спросила я тихо.
Стас смотрел за пробегающей мимо лесополосой. Его руки слегка подрагивали.
- Нет, они перепутали. У меня первый разряд по плаванию. До чемпиона далеко…
- Ну, парень, как ты их!
По голосу я узнала пассажира, что крикнул: «Эй, вы!» Он протянул руку Стасу:
- Комлев я! Приходи в мою фирму. Я только раскручиваюсь, но мне крепкие ребята
нужны…
Они стали о чём-то говорить, а я закрыла глаза. Такие моменты мой внутренний голос не
пропускает:
«Президент компании «КомСта»! Встречайте!»
Я увидела, как собрался в одно целое весь зал, поворачиваясь и встречая Стаса. Он, уже поседевший, вышел на небольшую сцену, разыскивая взглядом меня. Люди, обступившие меня, отошли, образовав пространство, в котором я могла дышать свободнее. На мне было тёмно-вишнёвое платье, плотно облегавшее фигуру... сорокалетней женщины. Но о своём возрасте знала только я одна. А все остальные, кроме двух-трёх женщин, ревниво вглядывавшихся в меня, явно ошибались, сбросив мне около десяти лет. По взгляду Стаса я поняла, что и он был в числе ошибавшихся, но влюблённо ошибавшихся.